ИДИЛЛИИ
ЧАЙ С МОЛОКОМ
Чай с молоком белая ночь какой чай с молоком
только
в одной палате ночник горит
или
у них стал Питер в начале лета
уже подводный теперь такой
или
я выдохнул жизнь как в жабры
и
легкие пузыри
но не
оторваться мне от окна
и не
насмотреться мне
на
всегда
или
ушла под белую воду вся их страна
или
всегда на этом месте текла вода
белая ночь
какой
чай с молоком
из чешуи глаз не сомкнуть и смотри
рыбий свой рот разевая каждым давясь глотком
и
пью до одури
до
о
дури!
эту
белую воду пью да не пьётся вот
рыбьи слёзы наши
и есть
толща самой воды
или
идёт надо мной весенний ладожский лёд
или
плывут надо мной
небеса как льды
белая ночь
какой
чай с молоком
папа льёт на скатерть слепой старик
отгоняю мальков от света варёной своею рукой
и
за
потевает иллюминатор
из
внутри
и
от
талкиваюсь
от дна
и всплываю на свет звезды
надо мною
одним
и светит она одна
или
отражается от воды.
Яффо, июнь 1984 –
Куршавель, декабрь 2003
ВАЛЬС «РОССИЯ»
Глина да снег
именуемый крошево
хлебушко небушко всё по-хорошему
пёс был цепной был да цепь уворована
что ты смеёшься мудак это родина
что ты хихикаешь мой отмороженный
в склянке метил матерком припорошенный
и
областною газетой оклеено
небо над ясеневыми аллеями
а
под триумфатором конь
он только что не поёт
над триумфатором бурные хлещут знамёна
лев
двойной его герб
на задние ноги встаёт
и
орёл его гриф
и сам его профиль орлёный
под радиатором ржа это кисло железо гниёт
битый бетон Мустафа дохлый паук арматуры
хлеб
потому он и хлеб
что его Мустафа не взахлёб
угол бульвара Политкаторжан и проезда Культуры
солнышко в дождик а частик в томате а ситчик в горошины
в царских султанах двуглавые лошади
Барух Ата Адонай Элоhэйну и охрани Троеручица
угол Пелевина имени Ленина если получится
раз-два-три
под императором зверь
он только что не поёт
его багряный чепрак из стихов в государственном гимне
а в свите его человек
он
вообще
огнями блюёт
что ты смеешься мудак
они все погибли
Иерусалим, май 1996 – декабрь 2003
САЛЮТ
Умру поеду поживать
где
тётка всё ещё жива
где
после дождичка в четверг
пускают фейерверк
где
вверх стоит вода Нева
оправив руки в кружева
а за
спиною рукава
на бантик или два
где
город с мясом
как пирог
пусть
на
застеленном столе
и
чем сочельник не предлог
чтобы домой навеселе
себе
родному существу
подарок к Рождеству
обёртку
от медали
которую не дали
фольгу от шоколада
привет из Ленинграда
и то
поеду помирать
где мамы с папою кровать
где
в алом венчике из роз
как Сталин Дед Мороз
и звон стоит от голова
круженья
света белова
и
вся хула и похвала
халва и пахлава
где
из
бенгальского огня
(Господь
не
смей перебивать)
с улыбкой
словно у меня
(умру
поеду
заживать)
где
улыбаясь словно я
как будто улыбаюсь я
ребёнок
смотрит люто
с букетом из салюта
на плитке шоколада
привет из Ленинграда
умру
поеду
поиграть
в
на белых водах
в Ленинград
где я
на эти торжества
сам вроде божества
и я
не отверну лица
в лицо поцеловать отца
вот батюшке награда
а
много и не надо
а
много и не буду
туда смотреть отсюда
сюда
на лилипута
с букетом из салюта
на плитке шоколада
привет
из Ленинграда!
Иерусалим, январь 1998 –
Куршавель, декабрь 2003
«ИЕРУСАЛИМ-2»
Говорили
мне
не ходил бы по кайме
где сдувает ветер в небо
а когда лицом к стене
нас сдувает
пепел в небо
и пальба лицом к стене
ничего
себе
стою
поперёк язык жую
напужали
синей жопой
метафизику
мою
если
там
передо мной
как за каменной стеной
мой
Ерусалим Небесный
как
живой перед войной
там
по
воз
ду
сям
дед-отец дед-сын
сам выкидывай коленца
чтоб сошёлся псалм
там
с рувимами сидит
новой
кожею
скрипит
папа
мой урод военный
русской группы инвалид
там
орлы курлы
там
волы рычат
там
от звонов бивуачных
мёрзнут
душки арапчат
там наискосок со мной
как на карте козырной
наш Ерусалим наземный
весь почти что неземной
вам
Ерусалим наземный
нам
почти что неземной
там
на бреющем когда
хвост горит пропеллер блещет
там
на дне
она трепещет
дне
Султанова Пруда
посмотрите я о ком
говорю
в углу фигурка
белым
гляньте на придурка
белым дразнится платком
или белым флагом плещет
пред архангельским полком
а
на
искосок со мной
а вернее за спиной
наш Ерусалим наземный
весь почти что неземной
он такой у нас наземный
что почти что неземной
Москва, январь 1998 –
Куршавель, декабрь 2003 –
Иерусалим, апрель 2004
ДЕНЬ ПОБЕДЫ
Да
здравствует война
в хорошую погоду
а
чтобы осветить войну включить и солнце и луну
раздать
татарам платину
а
танкам вылить воду
сержантам выдать кокаин
а
педерастам
хну!
Верховный Негра Чёрный Гог
сам поведёт свои хоругви
Главком Якутии Магог
своих волков
полярные полки
и то
что с нами Бог залог
ото
надёжа и порука
что
помолясь и навалясь
отпразднуем
таки!
а я Аглаю как жену
бы о́бнял
не помешкав
и загляну
а ну!
в ея
в ея очей голубизну
и посадил бы ангелов к столу
с друзьями вперемешку
и поднял рюмку не одну
за
то
как в старину
да
здравствует скажу любовь в любое время года
а
чтобы
не мешать любви пошли бы вы с огнём!
но
зо́рю крикнул Командарм
став профилем к народу
он
весь
крылатый как гусар
восторг
играет в нём
а мы играем и поём
в хорошую погоду
и
на резцах у нас
сурьма и сулема
разносит лекарь кислоту
а
лекарки
крем-соду
и в каждом стане по шатру костру
два цирка
и
тюрьма
играем дети и поем
в виду горы Меги́ддо
и всякий мальчик ножичек отдаст
во
славу
Божию
и блещет по ветру сопля
Магога
от обиды
что писать Гог увёл в кусты
военно
пленно
ю!
а я Аглаю как войну
бы обнял
лёгкою рукою
и на
плеснула бы она
по-царскосельски мне
и
да-да
здравствует война
и
дай им Господи покою
товарищам моим
забытым на войне.
Иерусалим, май 2004
