Я живу высоко, выше только еврейское пустое небо. С парой соколов на сером рассвете, если повезет. Из окон моей мансарды в лоб видна Масличная гора. С вершины Масличной горы плевенькая армейская оптика способна считать из-за моего плеча вот эту именно, именно эту строку в переводе на арабский – это в прицеле. В перспективочке. В перекрестье прицела нашей, о, евреи мои, персональной истории. И – Масличная гора находится – о, пусть отсохнет моя правая рука! – в Иерусалиме.
А если не остановить сенильный энтузиазм тов. Переса, гора – таки – пойдет к тов. Магомету.
В Эль-Кудсе встанет гора, в столице палестинского государства, и встанут они – и гора, и государство – с саблезубым видом на мою мансарду. Я понятно все объясняю? А то – могу повторить. Впрочем постоять, может статься, остается не долго. И похоже – некому. Я, лично, Арафату верю... Если Арафат сказал: «Хочет этого Израиль или не хочет, но будет создано палестинское государство со столицей в Иерусалиме» – верю! С поправкой на ... «или не хочет»... Израиль, как сообщает Тора, это все-таки не демократическими арабскими голосами избранное правительство. А народ Израиля, народ Израилев.
Тут одна левовращающаяся и легковыйная дамочка из Мереца избавить меня от горнего груза Иерусалимских небес, а израильский от историкомистической рухляди – «лишить подход к проблеме Иерусалима метафизического ареала», ибо «Иерусалим не более чем еврейско-арабский город». Оно – конечно – когда с киббуцной завалинки...
Ну–с – давайте лишать. Хеврон мы уже лишили метафизического ареала, Хеврон – с погостом каких-то неактуальных старперов.
Делим: полстраны полуплача им, пол – нам? Справедливо? Справедливо!
При входе в Аль-Аксу – одна туфля им – одна галоша наша. В мечети Омара над Святая Святых – полковрика им, пол нам. Полгроба наши, пол – им, пусть пользуются. Осла им – машиаха – нам. Правостороннее уличное движение – понятно – нам, а левостороннее – естественно – им. Единый Иерусалим (Эль-Кудс – по-ихнему) им, неделимый Ерушалаим нам, пусть мы подавимся, так и быть.
«Ерусал...» – им, «...им» – нам.
Небо над «Машбиром» – мирное, бело-голубое – нам, им государственное – зелено-бело-черное над каждым минаретом с прибамбасами... Делим Иерусалим? Делим Израиль? Делим! В процессе деления интересное, однако, географическое озарение посетило меня: что ж это получается-то?! Исторически складывается, что справа – Израиль, а слева Средиземное море? Т. е. или голосуем (как последние мракобесы, оголтелые антисоциалисты и антиборцы за права палестинского человека во всем мире) за Биби – или учиться плавать. Или за Биби – или пошли купаться. Закон природы, как не верти.
Я все еще живу высоко, выше – только небо.
Я живу в городе, в единственном городе миря (я проверял), где я не испытываю, почти, ностальгии по детству, запаху финляндского ветра, молодости. И потому, что этот город – мой дом, мой! И потому что он не похож ни на один город мира, здесь мой дом, где я хочу и могу (я проверял) жить и умереть.
С видом на Масличную гору и обратно. С видом на будущее моего народа.
И я ненавижу тех, кто смеет делить мой дом и крошить мой Израиль, дабы голубям мира, кроша на предмет голубчикам, набивали нобелевские зобы. Я понятно все объяснил?
И если угодно, считайте это пропагандой, что ж – остаться евреем не стыдно, ибо согласно уже не Торе, а исходя из простенькой арифметической формулы – в результате
«У» получается, понятно. Нам ровно и это и останется – «У!» в масштабе 1:1. Я хорошо все объяснил?
В четверг, 21 ноября, в рамках Генделевских чтений Зеев Бар-Селла выступит с докладом «От фонаря: Литературный Ленинград (Зощенко, "Аристократка")». Доклад состоится в Доме русской книги «Исрадон» (ул. Агрипас 10, Иерусалим). Начало в 19:30. Убедительно просим не опаздывать.