Михаил Генделев

ЕГО ПРОЩАЛЬНЫЙ ПОКЛОН

Вот так вот – уехать, все бросить.

Все бросить и пойти чинить этот... велосипедик!..

Все оставить как есть: недовоспитанную дочь, жену – красавицу младую, – господи, как я, наверное, всем надоел этими семейными перечислениями, но не могу удержаться. Все оставить – друзей-поэтов, сочиняющих (если им дать волю... ох! за ними нужен глаз да глаз!) что-то вроде «головогрудь моей души твердеет день за днем» (В. Тарасов. «Избранные поэзы»), оставить без внимания фестиваль поэзии в Иерусалиме с участием великого русского А. С. (см. разгневанное письмо-кляузу моей работы в предыдущем номере «Окон»), бросить: неоплаченные счета за свет, воду, жизнь; отсроченные резервистские сборы; книжку, вышедшую в Иерусалиме в первый раз с 1984 года; проблему Голан, которые я, например, не хочу никому отдавать, бросить; на произвол судьбы тщательно взлелеянную манию моего величия (кто ее будет поливать в печатных изданиях, а, коллеги?) бросить; бросить в долгий ящик переписку с читателем, по крайней мере переписку со мной любезных читателей, ядреной стилистики переписку: «ты, сионистская сволочь...» (М. К-т, Кфар-Саба), бросить, все бросить!

А между нами, я абсолютно уверен, что когда я лягу лицом к стене, носом и зубами в розовые в петухах обои где-нибудь на Сретенке, Андреевском спуске или Восьмой линии В. О. – меня будут – будут! – встречать некоторые особо приближенные, причем кто где – кто в обжорке «У Нисима», кто в русском центре у Дато, кто перипатетически беседующим с М. Вайскопфом у прудов Султана...

По крайней мере, я обещаю пару-другую явления меня народу.

Я буду выходить из стены спальни главного моего редактора и пугать: у-у-у! у-у-у! Где мой гонорар за пашквили на алию за декабрь отчетного года?.. А? У-у-у! А?

Я предупреждаю: буду являться во.сне.

А то вы подумайте! Вот так вот уехать, все бросить...

На кого?! Если все бросить на время, так ведь эхо же какое! Неутешительная панорама глобуса. И никаких новостей каждую неделю Израиля. А что наша страна? Бэсэдэр, вы говорите? Так вот что я вам заявляю: абзац! Et cetera!

Нет, я просто вне себя! А снаружи – какая снаружи (если выйти из сумеречно-багровых грозовых потемок собственного сознания), какая снаружи ясность! В конце концов все ясно: Дери обязательно не посадят, интифаду обязательно не задавят, инфляция обязательно увеличится, безработица обязательно возрастет, зарплату не прибавят обязательно, свет отключат. Обязательно. Репатрианты из СНГ не дадут обмануть себя дважды. Скучная какая-то ясность видений, нудная отчетливость прозрений. Ни шепота, ни робкого дыхания Тоска, государи мои, тоска, одни трели.

Вполне брутальные девушки будут обличать что ни попадя – в надпечатках, поверх благоухающих «Красной Москвой» и «Тройным» страничках неловко выполненного ксерокса.

Какой–нибудь идиот прямо с трапа в Лоде обязательно призовет захватить в 24 часа банк «Идуд», компанию «Безек» и тахану мерказит. И распустить кнессет – бо «охрана адона матроса Барзелая, мол, устала». Потому что все надо переделать – путем декретов: «Декрета о территориях», «Декрета о манне Небесной» и «Декрета о шаломе прямо ахшав». Потому что верхи не могут, а низы, видите ли, тем временем уже расхотели. И кишит их, низов, небольшой, но возмущенный разум. И булькает.

И чтоб обязательно отменить: огласовки, смихуты и «ъ» в олимовском языке в границах 1947 года. И чтоб систему всенародного образования преобразовать! И чтоб дать работу алчущим учителям труда, обществоведения, молдавского языка и литературы, ГО (гражданской обороны). Заслуженным преподавателям со стажем.

И чтоб никаких мароккаев духу не было. Не говоря уж за этих вонючих сабр.

А с другой стороны, воспламененный административный кретин, обязательно потрясая ранней, заработанной в тяжелых межфракционных баталиях дорогостоящей платиновой сединой, голосом, поставленным Гистадрутом – школой коммунизма с распетым исполнением «с Интернационалом воспрянет ам людской», – ай да изречет что-нибудь типа «освоим внечувственно пески Негева и посадим там (вниз головой) этих гопников, этих нахалов ми русия». Звезданем там под лозунгом «Мой караван, добитый планом» Город Солнца! Резервацию. Где под бдительным оком хавера Бен Кампанелла будут обучать: гроссмейстеров – шеш-бешу, генетиков – никайону, геологов – высокому искусству приготовления кускуса по-магрибски как старинного национального еврейского блюда.

Где обязательно запретят, под угрозой высылки в сектор Г.: композитора Рахманинова – исполнять в четыре руки, русских жен – ласкать, сочинителя Евтушенко – скандировать, козла – забивать.

А над всем этим большая воздвигается мисрад-клита – бронзы многопудье – «To memory of Misha and Raya Perestroiker, Sankt–Peterburg, Milluoky».

Скучно работать Кассандрой фриланс. Гораздо приятней предаваться пустопорожним мечтаниям, маниловщине. И сон золотой.

О том, как возьму и паду я в завьюженной Московии на той далекой на гражданской при защите Белого Дома. От желтого. Или Дома на Набережной. Или при защите Большого Дома от еще большего дурдома. И чтоб яблочко-песню (фрукты только за СКВ) держали в зубах. Опять же и мама будет рада. Или в защите Нимцовича паду. Или в полузащите. Ведь там, в России, все время надо что-то защищать: завоевания демократии от демократизма, парламентаризм защищать, вставные зубы защищать, плюрализм мнений защищать; Хорошо было защитить престиж Государства Израиль в целом и его культуры в частности. От нападок. И выпадов. И провокаций...

Или о том, как не паду, мечтать, а, наоборот, как буду гордо реять. Весь бело-голубой!

Я уже даже нашел место, где лучше всего реять. Возле американского посольства в Москве, где консульский отдел. Там, где очередь аидов на предмет политического убежища на вечное поселение. Это как раз теми организована очередь, которые дадут, ой дадут обмануть себя дважды. Можно выйти к людям в очереди, и даже лучше выйти к людям очереди, и даже надо выйти к людям в очереди и спеть что-нибудь бравурное, вроде тум-балалайки. Чтоб, так сказать, не потеряли связи со своими национальными истоками! И танец «семь сорок» со всеми коленцами оторвать.

Но мне опасно предаваться пустым мечтаниям. Пора, пора! Все «Три сестры» во мне кричат как чайки: в Москву, в Москву!..

Так уж и быть: поехали! А с другой стороны, отбываю-то на месяц. Всего-то делов!