ВОТ ПРИДЕТ КОТ
К каждому одинокому и уединенно проживающему мужчине рано или поздно приходит кот. Не кошка, а именно кот, и, как правило, – помоечный. То ли выразить мужскую солидарность, то ли соболезнование, то ли просто ищет общества.
И ко мне в мансарду пришло ритуальное животное. Кот был бит жизнью, явно отсидел и предрассудков лишен начисто. Фрамуг, запертых дверей, щеколд не признавал. Холодильник он открывал запросто, как медвежатник почтовый ящик, – специальным желтым когтем на правой лапе. Холодильник он, вероятно, принимал за чайхану с кондиционером. Так я его и застал in flagranti: дверца настежь, оскал блаженства, в вялой лапе антрекот. Кроме кота и антрекота в холодильнике абсолютный порядок – стерильно. Человек я был не богатый. (И остался им.)
Рис. А. Макаревича
Увидев меня, кошара сделал ноги. Ушел по карнизу на соседнюю крышу, не унижаясь до стрельбы. Назавтра мы встретились с ним в той же позе. Антрекоты кот утилизовал. Я поймал гада и после ожесточенной, с применением ближнего боя махаловки – скрутил. Шипя, как пара змей.
Вися, схваченный и удерживаемый за великоватую ему шкуру загривка – над отверзшейся бездной седьмого этажа, – кот внимательно рассматривал педагогически предложенную мной перспективу его трагического конца, если не прекратит беспредел с фуражом.
На следующий день из холодильника выкатили плавленый сырок – уникальный, т.е. единственный – в центр гостиной выкатили. Так они дорывались, понимаешь, так они мотали мне психику. Так они клали на нас.
Ладненько, подумал я. Человек умней кота. Он больше и старше. Он читал Моммзена и Гиббона, он М.D., он политобозреватель.
У кота, конечно, тоже есть свои достоинства, он, например, чаще разводится, но это еще ни о чем не говорит. Хотя оба самцы.
Так вот, подумал эрудит, M.D. и политобозреватель. Наши дикие предки, общаясь с ихними дикими и саблезубыми, ставили на них капкан, кошеловку. Из педагогических соображений. Чтоб охоту отбило по рефрижераторам шустрить.
Я набрал полное ведро холодной воды и поставил шатко на холодильник. Тронет кто-нибудь посторонний когтем дверцу и... охладит воспаленное антрекотом воображение.
...Вернулся я домой поздно в ту ночь, поздно и тяжело, напевая, что «одной звезды я повторяю имя..». Проснулся затемно. От жажды. Дегидрация. Радикалы Цэ-2-Аш-5-О-Аш связывают воду. Или наоборот. В общем – сухость во рту: Негев, Синай... Хочется чего-то необычного, жидкого, ледяного, оранжевого, кокосового молока, томатного сока, наконец! Воды, кричат, воды! Ну, хорошо – стакан холодненькой водички из бутылки из-под кока-колы с дверцы со скобочкой. Ведро даже не расплескалось. Поначалу, конечно. Длинная, огненная, уплывающая, отплывающая в правый верхний северо-восточный угол сознания – улыбка кота отшвартовалась в темном мраке воздуха ночи. Потом – окатило.
Теперь, безусловно, мораль. Иначе с чего я предался ностальгии о холостяцком быте? К чему эти воспоминания о помоечном корсаре в полосах от абордажных боев, о захватчике антрекотов, о хитроумном минимахайроиде, носящем в замшевом кисете компактные яйца на отлете? К чему? Если никакой морали, окромя о вреде алкогольной эйфории с последующей амнезией?
Но вы уже и сами понимаете, к чему – конечно же, к 10-му туру переговоров. О передаче Палестины палестинцам. На память.
У меня вот сложилось впечатление, что мы кому-то готовили ловушку, но забыли кому. И такое у меня впечатление, что черт с ним – с антрекотом. Это очень больно, когда ведром по чану. Хотя и освежает. И мадам Ханан Ашрауи, улыбка ее – что же это мне мучительно напоминает? Хотя и не носит яйца мадам – в замшевой сумочке на отлете. Хотя и этот факт еще требует подтверждения...
Ах, какие мы эрудиты, какие мы политологи... Мы старше и мудрей. Мы очень мудрые, обитатели мансарды, выше которой только небо. И тогда к нам приходит кот. Самец.
