МЕСЯЦ АВ
I
Со стен
отличным был вид всегда
как
– туман им пыль –
из долин земли
медленные
камней стада
поднимались в Иерусалим.
Посмотреть
так смерть
несомненно сон
но тот
что снится себе сам
так я и записал
но прошел песок
и забыл я что записал.
А
в несозвездии Близнецов
огнь
кометы плясал
значит смерть
это такой сон
что снится тебе
сам.
Но тебе до того что снится тебе ли
что?
на песке налегке
стань
ясен взгляд твой и лоб твой
бел
и
ветка дыма в руке.
II
«В тот месяц Ав
как миллионы люстр
хвостатая звезда над Иерусалимом
сияла...»
Обведи
каламом неленивым
узор известняка
какой провел моллюск.
«...в тот месяц Ав –
не разбирая уже литер
склонимся
над плитой:
был город пуст и
мертв
и свет кометы той
на поколение ему был первый житель».
III
Если помнить – то наизусть:
клетка ветра
безногий куст
где к Иудейской пустыне спуск
от
Городской Стены –
сел
и умер в пыли
и – пусть
нет ему ветра
корням земли
прутья – разведены.
Наизусть продолжаем
тем паче
тех
не осталось кто помнит текст
до конца
и на языке
да и не было никогда
ни
следа их
ни
им следа
на известняке.
Но
каждый
предмет оставляет
тень
эхо черное наших тел
тьмы нашей иероглиф
если мы одни
нам и тень одна
мы отбросим память
а нас – она
кто бы нам подтвердил что душа есть нам
плоть
не испепелив?
Память все подтверждает
звук
зна́ком
а ежели нас зовут
по имени –
вот и мы!
кому
лицом к пустыне
кому
отличать темноту и тьму
и
темноту от тьмы.
IV
М. К.
А месяц Ав полуденный пылал
пылал
неопалимый!
переломи
и брось ему калам
последний каллиграф Иерусалима
затем
что так один что тень от близнеца
– оглянешься –
отпрянет
затем что на губах не голос а пыльца
известняка
и губы тоже камень.
V
Вести сухим зрачком по позолоте нам
читать ли золотым
в неподнебесной сини
но
в арках свет
и свист:
там ветры из пустыни
переползая
жмутся по стенам
там
Серединного и Мертвого
морей
и Красного
сошлись зиянья
скорее от перил!
в прострелы галерей
на двор
на дно двора где говорил с друзьями
еще стучат по коридорам каблуки
всех
милых всех моих
что память отпустила
а в том
что небо нам
расходятся круги
тьму лун и лун тому назад
светила.
VI
М.
Как сладко пел мой рот пустой
с колодезного дна
но голоса из черных вод
не слышала она
всю ночь
и тьму еще
и ночь
я звал: откликнись хоть!
но
нам никто не мог помочь
и не помог
Господь.
VII
М.
Под
черных радуг низкие мосты
и арки
Иерусалима
цепляясь
за нагорные оливы
за минареты и кресты
втекает
флот
галеры и плоты
груз моря мертвого
тяжелая вода
влечет саму себя
и
грузные суда
несносный груз фосфоресцирующей соли
и
путеводною
не кажется звезда
ни в Иудее ни в Оголе
кость непослушная!
не шевельнуть веслом
но
рта не выпрямивши
о былом
шепчи на камне палубном покоясь
Авессалом!
дурную свою повесть
не выпрямляя рта
Авессалом.
