Разное

ТОНЧИК

 

 

Мнительность симптоматична. Если кто мнителен – на то и к тому повод есть.

Людям свойственна мнительность. Я мнителен, например.

Построим силлогизм: я мнителен, например; людям свойственна мнительность; я, например, – людь, а не Геббельс, что выяснилось только в конце мрачной цитаты из статьи одного (одной?) лично мне незнакомого (-ой?) журналиста (-стки?) – статьи, которую я начал читать, по понятной причине, с середины – и когда запестрели, а потом пошли сплошняком эпитеты типа: «паршивый», «гнусный» «бездарный»... и отглагольно жегшие сердца людей прочие грамматические   формы... – опять про меня! – с легкостью узнал себя я, дочитав ритмико-синтаксическую фигуру с кодой: «...оплевывал все человеческие ценности, ставя под сомнение...», ну и т.д.

«Господи! Когда они наконец оставят меня в покое!» – утомленный законной славой и заслуженным вниманием коллег, подумал я игриво. И вдруг – это надо же! – наткнулся на: «...и Кровавый Багдадский Палач...» Может, это все-таки не я? Ну хорошо, сказали бы Бейрутский Палач, Сабры-и-Шатильский Палач, Кровавый Иерусалимский Оплевыва-ва-тель (сколько там вы-ва-ва?!), Сионистский Душитель, Духовно Чистого Гонитель, ну, Русофобствующий Поэтишка, наконец, – тогда, конечно, – да! Тогда, конечно, наверное, – это я – Миша! Но Кровавый (?!) Багдадский (?!) Палач (?!) ???!!!.. Нет, не уговаривайте, – это не я! Разве мама хотела такого?! Нет, не я! Это или про Арафата, или про Гутину, или про Хусейна Саддама.

Хотя, строго говоря, про Гутину – это должно было быть не Палач, а Палачиха, про Арафата – не Багдадский, а Оопский; а про Саддама Хусейна – предваряться: «законный президент независимой республики Ирак Их Превосходительство Саддам Хусейн, Кровавый Багдадский Палач...»

Ну почему такой подлый тон у нашей прессы? Стиль, интонация, тончик... Стилек!

Что – обозвать коллегу бездарью, жлобом, кретином, графоманом, тупицей, плагиатором и вообще дерьмом собачьим – необходимо исключительно печатно и в этих выражениях (бездарь, жлоб, кретин, графоман, тупица, плагиатор), даже если твой оппонент (то есть партнер по полемике) действительно (что, между прочим, бывает очень редко) таков (дерьмо собачье!)? Что, других способов нет?

Вывести за дверь и тихо замучить, например?

Или накласть в галоши?

Или сообщить, что у него жена – гойка?..

Вызвать на дуэль, наконец!

Хамить не надо в прессе, – вот что я вам скажу. И самим хаметь печатно не следует. На глазах у изумленной публики.

Эпитеты к персоналиям редко имеют отношение к сути обсуждаемой проблематики. И экскурсы в генеалогию и гинекологические дискурсы не помогают ни от истерии, ни от некомпетентности, дорогие коллеги!

Ладно. Не получается у нас. То есть у вас. Воспитаны мы не так, гимназиев не кончали... Фиг с вами, уважаемые коллеги, – может, действительно, вы и правы: мир – клоака, пресса – помойка. Но хоть не перевирайте цитат! Умоляю! Не перевирайте цитат... Мало-мальски, умоляю, мало-мальски, старайтесь по мере сил постичь суть того бреда, что несет сивая кобыла-оппонент (партнер по полемике. Ведь и звать этого партнера как-нибудь хорошо? Леня, Гриша, Коля, Клара...). Ну нельзя же так, в конце концов, на глазах у публики-то!..

Ну, пишете вы, коллега Н., язвя на тему худпроизведения сочинителя М. (меня, например). Так не в том беда, голубушка, что худой он (я), с вашей точки зрения, неодаренный писака, художественно неодарен, – а в том беда, голубушка, – что это доказать надо... Чай, критику пишете. И опять же не в том беда, голубушка, что хореямба от раешника отличить не могете (это не беда! этого 99,9 процента нормальных читателей не могут, и укоризны в том нет, и правильно делают, что не могут, это не их – читателей – дело – отличать...). А в том беда, голубушка, что для вас этот пресловутый хореямб – слово ругательное. (Наподобие других ученых – и очень смешных – просто покатуха! – слов, вроде: анасарка, синекдоха, ягодица, Нагасаки, бокер тов и т.д.). Хореямб, как, впрочем, и раешник, которым были написаны строки, подвергнутые вами сокрушительной критике (от которой – критики – я сокрушен!), – так вот, хореямб – это, простите за выражение, строгий научный термин – определение стихотворного метра, блин!..

Так что же вы пишете, проказница, о стихах, если вы в них – не того, а?!.. Не слышу!.. Встаньте! Повторяю: что же вы, коллега, перед лицом невинной (далеко не всегда, причем) публики позволяете себе пользоваться терминологией, значения которой – терминологии – вы – ни уха ни рыла, причем пользуетесь для кри-ти-че-ско-го анализа текста?! Зачем это?..

Образованность хочете показать? Ладно. А перед кем выдрючиваетесь? Перед второгодниками? Ладно. Можете сесть. Два. По классической русской литературе. И дневник – на стол. Родителей можете не приводить. Все равно не поверю.

Ну почему такой подлый тон у нашей прессы?

Почему русскоязычные коллеги и коллег этих читатели? Вопрос-то не риторический. Ведь не погребом, а подворотней дует со страниц...

Всюду жизнь, говорите? Так какая-то она низкая – эта жизнь. Для простейших. И темы соответствующие. Специально культивируемые для масс, и чтоб было интересно. Дуэль какашками; взаимополив. Потливая, прыщавая, подростковая воспаленность мнений.

И все же главное, конечно, не темы, а тон и слова.

Если это статья на темы проблем алии – жанрово она становится сказом. Листки Ростопчина прямо! «Братцы, бей меня по сраму, люди православные, землю есть буду, но...» (Конспект: завал, мол, беспредел...).

Да какие ж мы, братцы? (товарищи, ребята, мужики и т.д.). Мы люди интеллигентные, газеты читаем. С образованием. Высокий у нас образовательный ценз. Воспитанные мы люди. И слова знаем нормальные, которыми вполне можем описать и проанализировать, что происходит. С алией. Словами, а не междометиями.

А если это полемика на темы культуры, жанрово – это иеремиада.

А если это – политическая дискуссия, то жанр се – комментарий (из публики) чемпионата по рэслингу.

О музыке пишут в терминах животноводства.

О животноводстве – словарем пересылок.

А главное, чтобы бабушка из Неве-Яакова все поняла и ей все было интересно.

О, это воплощение стереотипа редакторской мысли – гигантская среднестатистическая невеяаковская бабушка. При этом назначается; что Арине Родионовне лет 100, читать она не умеет, по профессии – шалашовка, по призванию – эротоманка и активная педераст. Неужели это вы – о, мой читатель?! Что-то я вас не узнаю... Ах нет, ошибочка вышла – это вы – коллега-журналист…

Тончик у нашей прессы. Стилек. Хамо сапиенс.

 

 


Окна (Тель-Авив). 1993. 21 января. С. 18.

 

Система Orphus