ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ,
где полумесяц так и льнет к щеке Большого Друза
Советского Союза
«...на подносе! – орал М. Г., бия себя в бритую, смуглую грудь: голова в куфие на подносе! Это восток, господа, ручная, так сказать, работа – этот восток!» – бабочку М. Г. держал в кулаке и кричал, заходился так, что поэту Генделеву стало неудобно, а из заворота коммунальных кишок квартиры в слоеную (дым еще не сел) от беломора, но все равно как салют ослепительную кофейню (камеру, комнату!), с пьяными дядями и красивыми тетями врулил на трехколесном велосипедике голый совершенно, хотя и украшенный брильянтовыми подвязками соплей, соседский пятилетка и попросил: «Тихо, бляди, чтоб! отец со смены пришел!» – так орал М. Г.!
Далеко ли до беды, государи? – пришлось призвать нейтрального, к позициям спорящих сторон, позиции определились:
| белые: |
«там наши мальчики гибнут» ладья В6. Шах! |
| черные: | «сами насрали, сами и убирайте», конь В7, цугцванг, пат (вариант – «без вариантов» – пат!) |
– пришлось призвать нейтрального, «третейского», как удачно сформулировала лирическая поэтесса, молоканка Кац – отыскать пришлось Бахыта (вот!) Кенжеева из Канады. Третейский поэт Бахыт отвлекся от процесса извлечения из-под плоского тела санкт-петербуржского поэта Виктора Гейдаровича Ширали-заде заначенного деликатеса, бутылки валютного вина «Кинзмараули» и рассудил, что, райт, чурок, конечно, жалко, но! и наших мальчиков жалко, райт, и все выпили реликтового вина за ничью, за великую неделимую русскую словесность от Айги до британских морей, олл райт? и спели хорошую песню Булат Шалвовича Окуджавы.
ревел синагогально раскачиваясь Михаил (Самюэльевич) Генделев Умиленный. Как это там: «мы еще разберемся», – выкрикнул давеча из зала на вечере иммигрантской поэзии Виктор Кривулин на филиппику Генделева, что он-де «поэт израильский» – «мы здесь разберемся, кто́ здесь русский поэт!».
А когда все спели и отдохнули, Сам – Автор влез на стул и отдал приказ по армии искусств сплясать во дворе обериутский канкан:
«Воображаю ваше состояние
вы девушку убили топором
и на лице у вас теперь страдание
которого не описать пером»...
– и потеряли Кривулина.
Припозднились, но если, и в этом вся соль фокуса – если преклонить бухую голову к плечу отчизны – чуркестанский 1/2-месяц, лежит как живой – на спинке, что покуда наблюдалось исключительно на Ближнем Востоке (опять же, если кто бывал).
