Михаил Генделев

ПОСТСКРИПТУМ ДЛЯ ЗОЛУШКИ

По отправке последнего из «Писем нерусского путешественника», каковым я намеревался завершить, верней, прервать на неопределенное время – ввиду отсутствия по месту путешествия – данный цикл, я ощутил некоторое психологическое неудобство. Что-то существенное я не сформулировал, что-то не поддалось называнию и описанию, осталось непроясненным, за кадром, не в фокусе, с ненаведенной резкостью.

Вот и пишу вдогон тем письмам отдельный и целевой постскриптум. И мои персональные взаимоотношения с Россией (как комплексным понятием, включающим модели культуры, этику, государственность и т. д.), так и взаимодействие по линии Израиль – Россия (еще в большей степени) носят характер особости, исключительности и беспрецедентности.

Эти отношения ненормальны с той точки зрения, что не подпадают под известные модели отношений образцов, скажем Израиль – США, Израиль – европейские страны, особо щепетильные отношения – Израиль – Германия или Израиль – Египет.

Это касается не только сферы горних высот политического, культурного и прочая контактов и взаимодействий, ни, снижая пафос и ранг иерархии, взаимодействий с Россией русскоговорящей общины страны Израиля и отдельных ее (общины) страт, например волн абсорбирующейся алии 90-х, 70-х или проф- и возрастных групп, вплоть, наконец, до отдельных персон.

Дело в том, что эти взаимодействия беспрецедентны по отсутствию и традиций (не говорите мне о давней традиции взаимоотношения между сталинским СССР и бен-гурионовским Израилем – сие неактуально, и мы не те, и они не те, сменился и этнос, и этос, и мир другой. Не стоит и болтать о Великом культурном мосте культур, ибо залежи русско-израильских влияний весьма одностороннего порядка сегодня канают по жанру глубоко зарытых в породу полезных ископаемых) международных отношений, и традиции отсутствия устоявшейся государственности (в случае России), и привычки к взаимодействию обществ и общин. Последнее особенно любопытно, поскольку наличие еврейской диаспоры в России не симметрично присутствию «русской» общины в Израиле, даже грамматически. Хотя бы потому, что еврейская община в России не израильская, а русская община в Израиле – не русская. И мы говорим не о еврейской общине в России, но о русской общине России, и не о русской общине Израиля, а (пусть только в смысле культурного подданства) русской общине в Израиле. Правильно расставленная интонация сбережет кучу места для объяснений.

Еще более не прояснены аспекты взаимодействия или хотя бы взаимооценки элит и самих обществ, и их структур. Аналоги отсутствуют, уроки чужого опыта не перспективны, а уже имеющийся опыт, как мне кажется, неверно интерпретируется в соответствующих инстанциях. Разница в масштабах (стран, госаппаратов и т. п., вплоть до спецслужб и информационных и консультативных институтов) нивелируется низким с точки зрения продуктивности и инфантильности – с точки зрения референтности – уровнем взаимодействия (и, естественно, – противостояний). Грубо говоря – оба лучше.

Я присутствовал на пресс-конференциях нашего премьера в Москве и слышал заявления Грачева после лекции Рабина в генштабе РФ о военной доктрине Израиля. И знаком с комментариями российских спецов. Смею вас уверить – Рабин ни в качестве министра обороны, ни в качестве главы израильского правительства понят был не очень чтоб. Хотя ничего сложного не нес и говорил простыми словами.

У меня есть веские подозрения, что аналогично обстоит дело и с эскападами вояжирующих в наши Палестины лидеров России. Наши тоже не семи пядей во лбу – ну, например, журналистский (в ивритской прессе) комментарий к козыревскому налету демонстрирует крупное, если не тотальное непонимание внутренней социальной, экономической картины и политических (внутриполитических) раскладов и противостояний в РФ. Что касается госинституций, «заведующих» Россией в Израиле, я лучше умолчу, ибо даже на глазок произведенный подсчет чиновников разного толка, всерьез занятых Россией, пугает, мягко говоря, немассовостью. Ладно, это высокая политика, но есть ведь и низкая...

Открыв перечнем, явно не новым, вопросов открытых и насущных, закончим невеселые рассуждения в жанре постскриптума.

В какой России (сильной, слабой, раздробленной, проамериканской или проевропейской или промусульмански ориентированной националистической, компрадорской, секулярной – ну и т. д.) заинтересован Израиль – государство? Что нам от них надо? Аналогично – каким хочет видеть Израиль Россия, если она вообще хочет (в смысле видеть)? Как воспринимается беспрецедентная в истории страны ситуация присутствия ментально и культурно по-своему ориентированного конгломерата – русской общины в Израиле? Как она воспринимается – Россией и Израилем? Что делает Израиль для собственной «паблик релейшн» в отношении России вообще и еврейской общины России в частности и зачем? Нужна ли Израилю еврейская община, и если да, то какой – сильной, слабой, сионистской, несионистской, лояльной к России, не очень лояльной, проамериканской, и если да, то зачем, и если да, то какой при этом она нужна России? Как реагируют, точнее, как запаздывают реагировать на изменения социального (не говоря о культурном) модуса российского общества и динамики этих изменений соответствующие государственные структуры? Где в этой игре Форум и свежевыкрашенные Объединения олим из б. СССР? Где правая оппозиция и какова политика этой оппозиции или хотя бы программа? Благодарю за внимание. Без поцелуев. Мы обойдемся.