Я К ВАМ ПИШУ
Дорогая редакция! Шалом ми Москва!
Собственно, давно следовало бы выяснить, а чем, собственно, занимается Михаил Самюэльевич Генделев на территории СНГ? Казалось бы, вся физическая и духовная жизнь маститого поэта-интуриста, крупной культурной фигуры, вся как на ладони, ясна мне и понятна, ибо стоит на постое Михаил С. Генделев прямо в сердце моей московской квартеры. Ибо: человек он хрупкого душевного и телосложения, и весь – на виду, и прост, как, собственно, и вид его.
И все-таки: не все так очевидно, ох, не так все очевидно, все не так...
Ну, спрашивается, зачем М. С. Генделев поехал в логово змиево, на родину небезызвестной Майи Каганской и некоторых других писателей и их вдов, – поперся во град Святого Владимира, в город Киев – в столицу жовто-блакитной самостийной Украины – зачем?! Что ему надо было в краю свиток, чуприн, гайдаматчины? И почему он вернулся оттуда несвежим, с тяжелым, помутневшим взглядом и с фоткой, на которой изобразился на фоне монумента великой дружбы Украины и Расеи – чудовищная радуга из цветного металла и крупно поперек: «Куплю С.К.В.» (т.е. свободно конвертируемую валюту), свастика мелом, и «Украина для украинцев», и «Место жиду – печь!». И что, собственно, читал вслух русскоязычный писатель в Союзе украинских письменныкив, если с одной стороны сидела в ряд с выпученными глазами конгрегация писателей-идишистов, от страха не говорящая по-русски, а напротив – вислоусые, стриженные в скобу радяньские непожилые парубки? И почему, если верить фотодокументам, – у всех, буквально у всех – подавленное настроение, и нерадостные лица, и деревянные позы натужных аплодисментов сидя? А в руках у гастролера журнал бело-голубого цвета «Украïна -Iзраiль»? А единственная внятная информация о положении на Украине исходит с Андреевского Спуска, из домика-музея все того же Михаила Булгакова: «Кит по-украински кыт»?!
И почему нашелся (по возвращении) в бурно неприбранной, бессонной постели поэта удмуртско-русский разговорник, из которого следовало, что «похмелье» по-удмуртски «макмыр», а очень тяжелое похмелье – «туш зол макмыр»? И спрашивается – с чего бы такой интерес к угро-финской лингвистике у известного своей монофонностью известного русскоязычного литератора?
Много, много загадочного в частной жизни адона Г. Зачем ему, например, понадобилось заслонять Руцкого от фотографов на посольском приеме в ресторане «Русский», на приеме в честь Дня независимости, в смысле нашего, израильского Дня независимости, зачем было конфликтовать с охраной и быть чуть ли не обыскиваемым обеими спецслужбами на предмет терроризма?! И Гаврилу, которого поэт Генделев обозвал, естественно, Романовичем заместо Харитоныча, – Гавриила Попова – зачем обидел?
И почему не пустила Мишу в обжитый им ресторан ЦДЛ дама с пятью рядами орденских планок и воплем: «Тут для писателей, гражданин! Русским языком повторяю, тут для писателей, а не для всякой нечисти, гражданин! Если вырядился в кожаные штаны – думаете, все можно?» И каков был стыд, и как сник Генделев, вступая в объяснения, мол, обязательно скоро станет писателем, он обещает... Но – был непускаем, покуда стайка его коллег, с наслаждением досматривавшая сцену позора, слабея от хохота, киснув, не взяла эта стайка на поруки президента ИЛК, объяснив, что этот хмырь в штанах из золотистой кожи – Турсун-Заде. А то, что он ругается, так это – по-арабски... И стало понятно, и все стало понятно и расставилось по своим местам...
И как Генделева интервьюировали канадо-американцы по поводу антисемитизма в СНГ и что он им сказал? Что даже видавшая виды журналистка побагровела. И зачем он ей сказал, что полный русский нацкостюм включает граненый стакан на отлете. «Что есть “отлет”?» – спросила журналистка (что есть «граньоный», она уже знала).
И вообще, он поздно встает, разбрасывает пепел и персикового цвета носки по всей моей ведомственной квартире. И – не моет посуду. И где он шатается заполночь, если привел его омоновец, на предмет личностного опознания и факта прописки – привел заботливый омоновец с дубинкой, прозванной народом «демократизатор», привел, поддерживая под локоток.
А неблагодарный Генделев шипел как старший брат старика Хоттабыча – Омар Хоттабыч. И так же выглядел в свете раннего утра. Спрашивается – что мог не поделить израильтянин с московским ОМОНом?
И почему недавним звонком с родины, из Иерусалима, сообщено нам было, что заметили Генделева на рынке Махане Иегуда в компании журналиста Носика А. и поэта Тарасова В. (и что они – сами придерживаются того же мнения), хотя документально подтверждено, что – в это время – гостил Генделев в Санкт-Петербурге у мамы на похоронах Великого Князя?
И как пламенно, и с каким жаром, и как напропалую врет М.С. Генделев восхищенной аудитории о расцвете, о цветенье, о плодоношенье израильской деятельности на Родине!!! И как завидуют ему местные авторы, когда как заговоры, как заклинания, как волшебство звучат и хором повторяются эти имена: Клайнбарт... Вайс... Дектор... Руди Портной... И много, много тысяч курьеров… Музыкой, Музыкой Сфер – сладко и неземно звучат эти имена в России.
А недавно Генделев хвастал личным знакомством с Мариком Зайчиком. И зависть глодала коллег, незнакомых с Марком!
Дорогая редакция газеты «Время»! Дорогой «Калейдоскоп»! Заберите его отсюда! Пошлите его в Газу, на реку Литани, в Шхем и Наблус пошлите его! Пошлите его! Отзовите поэта домой!.. В конце концов – это из рук вон! Эти персиковые носки! Этот гарцующий инородец! А, дорогая редакция?!
Друг.
Москва. День победы
