ТРЕТИЙ ЛИШНИЙ

 

 

Самая страшная проблема интеллигентного человека, а от­нюдь не писателя, жирующего на вольных хлебах прикладной журналистики, самая роковая проблема интеллигентного чело­вечества – это проблема выбора.

Вот пришло мне в голову поведать русскоязычной аудито­рии о возможностях проведения досуга в играх, связанных с движением и движениями.

И передо мною встал выбор: то ли игра «вербохлест», то ли игра «водить козла», то ли обучить жителя Кирьят-Арба иг­ре «сосед – соседку любишь?», то ли новосела Брей-Брака «как у дедушки Трифона» или «скакание на досках»; то ли разучить с обществом ТЭНА необходимое развлечение, как-то «под кучки», «стоячие столбики» и «кума посиделочная», то ли «заинька, выходи». Я уже, пожалуй, было остановился на «заиньке, выхо­ди», потому что в «заиньке, выходи», вернее в подварианте этой игры, записанной экспедицией Челябинского госуниверсите­та в 1992 году в селе Крутоярты Челябинской области, именно эта «игра носит драматизированный характер и сопровождается пением... (...) ...все ходят по кругу и в песенной форме за­дают заиньке вопросы, а заинька в песенной форме отвечает:

 

– Где ты был, наш заинька?
Где ты был, наш серенький?
– В огороде, деточки, в огороде, милые.
– Что ты делал, заинька?
Что ты делал, серенький?
– Я капусту ломал.
Я вилковую щипал.
– Били ли тебя, заинька?
Били ли тебя, серенький (sic!)?
– Били, били, деточки (NB!).
Били, били, милые.
– Плакал ли ты, заинька?
Плакал ли ты, серенький?
– Плакал, плакал, деточки,
Плакал, плакал, милые.
– Как ты плакал, серенький?
Как ты плакал, заинька?
– Кау, кау, деточки.
Кау, кау, милые...» etc.

 

Особенно прошу обратить внимание на «кау, кау»! Неожиданно, соответственно, песни обрываются, евреи разбегаются, крича: «А теперь не зевай, нас скорее догоняй!» Заинька гонится за кем-нибудь, пока не запятнает. Кого за­пятнает, тот становится заинькой. Песня начинается сначала.

Итак, я уже почти остановился на разучивании игры «где ты был, наш заинька?», но расстроился. Что-то мне эта игра напомнила, вроде дела Дери. Поэтому я все-таки решил пове­дать нашему обществу об игре «третий лишний», не путать с Третьим Путем. Нет, именно «третий лишний»! У интеллигентно­го человека прямо как гора с плеч, когда он выбирает игру в «третий лишний», тем самым освобождаясь от проблемы выбора. Вернее, выборов.

Сообщаю необходимые сведения. «Одна из самых долговеч­ных народных игр. Образовалась на заре человеческой цивили­зации, видимо, в тот момент, когда начала формироваться се­мейная ячейка общества. Эта игра прошла большой путь (Слог! О, какой слог! Я не виноват. Виноват составитель раздела гла­вы «Народные игры» А. И. Лазарев. – М. Г.): от обрядового действа, имевшего для участвующего в нем человека судьбо­носное значение, до простого развлечения. Любят в нее играть и стар, и мал – все, кто окажется, во-первых, в условиях от­дыха, во-вторых, в коллективе, в-третьих, на природе».

Следующие полезные сведения о правилах игры: «Играющие выбирают лишних. Догоняющему дают в руки ремень, жгут или хлыст. Пары стоят лицом к центру, каждый второй придерживает первого за локотки. Отходить друг от друга или стоять как-то иначе, как в затылок, не разрешается. Голящие могут бегать только за спинами играющих. Задача убегающего – не дать уда­рить себя хлыстом. Для этого он должен либо быстро бежать, либо встать впереди из одной из уже существующих пар, тогда внешний человек становится лишним. Он моментально должен среагировать и броситься бежать, потому что теперь игрок с ремнем станет охотиться за ним (между прочим, если вы обра­тили внимание, дорогие читатели, до сего места идет сплошная цитата. И далее сплошная цитата. – М. Г.). Так вот и бегают, и меняются местами, пока не надоест. Игроки, бегающие быстро и надеющиеся на свои силы, видящие радость игры в том, чтобы побольше побегать, испытать себя, помучить соперника, нео­хотно встают в пару. Наоборот, игроки, не очень рассчитывающие на свои силы, скромные, не совсем здоровые, стремятся поскорее встать к кому-нибудь: пусть бегает вместо него Тре­тий Лишний. Правила игры запрещают перебегать через круг, сильно бить ремнем, салить упавшего, но в реальных условиях игры всякое бывает!» Конец цитаты.

По-моему, у любого здравомыслящего читателя этого неп­рерывного повествования о развеселой игре «третий лишний» не остается никаких сомнений, что игра эта описывает полити­ческое состояние и задействованность участников игр, вернее игрового поля, открывшегося по окончанию и в результате предвыборной кампании 1996 года. Предлагаю всем, принимавшим участие в предвыборной кампании на «русской улице», внима­тельно перечитать выше процитированные игровые правила и восхититься как устойчивости ментального опыта наиболее ак­тивной части русскоговорящей общины, так и стойкости пове­денческих привычек, живучести обрядовых формул... Переведите взор на абзац выше и со слов «игроки, не очень рассчитываю­щие на свои силы, скромные, не совсем здоровые» до слов «но в реальных условиях всякое бывает» – врубитесь, черт побери, в смысл происходящего. На «русской улице».

Пока – вся остальная автохтонная политическая элита, по крайней мере, при деле, то есть развлекается народной иг­рой – «заинька, выходи» (смотри дело Дери). Потому что пра­вила этой игры не запрещают перебегать через круг, сильно бить ремнем, салить упавшего, и в реальных условиях именно так и бывает.

 

 

Система Orphus