ВИЛКОМ
Мансарда у меня маленькая. Оборудование – кот наплакал: негасимая лампада, стул, перо, магический треножник, санузел, лира. Музы крылами с балкону свешиваются, ими прохожие интересуются. Тем не менее: гость в дом, Б-г – в дом. (Между прочим, именно Б. Г. и отгостил, да так, что до сих пор опомниться не могу от его барабанщиков и басов.) Так вот: Б. Г. в дом – гость в дом. Б-г из дому только вместе с гостем. Ходят парами.
Гостей не люблю. Гости, дети и домашние животные не входят в список моих любимейших, если честно – существ. Я люблю аглай и старых, не остающихся на ночлег приятелей. Зверей я люблю – в зоопарке, детей на фотографиях, а гостей так и вовсе не люблю. Особенно – родственников из СНГ и породненных.
И не то чтоб я был тюхой безответным, совсем нет, ежели кто со мной близко знаком – тот знает, после близкого со мной знакомства – реабилитация проходит почти без осложнений, нюхают и слышат хорошо. Однако, однако почему-то у меня все время гостят гости, проводят свое счастливое детство дети и в углах живут домашние животные.
Мне как-то поручили проследить за котом: всего на вечер – писает он в специально принесенный мешок с гравием, а за это я могу его безнаказанно гладить. Ну что вам сказать? Об гладить не могло быть и речи, ел он как слон, причем – все, а единственно в чем я мог ему составить компанию, так это в мартовских вылазках по крышам, но он так решил, что я староват (а я страшно староват) и начал водить в дом. И на мою долю – тоже: не скучать же мне! Я совершенно не скучал. Мы с ним пели, потом он ушел, а я имел неприятнейшее объяснение с его хозяйкой, причем я уже был готов на крайние меры, но она сказала, что руку она мне все равно оторвет, а сердца у меня все равно нет, так что я ей Барсика не заменю и опять же... Хвост не трубой.
Барсика я потом встречал на Бен-Йегуде в самом широком обществе, мы с ним перемигивались. В принципе – он многое почерпнул от знакомства со мной – и вполне пригоден теперь гостить на любой помойке, а я способен работать котом даже при службе «горячий секс по телефону».
Останавливались у меня погостить попугай ара лет двухсот от роду, от старости уже не говорящий, но его описали как средство массовой информации, арестовали и продали с аукциона. Того, что он поведал своим следующим владельцам, хватит на самые клеветнические мемуары с картинками – ибо первое, что он сделал в новой семье, это гаркнул моим голосом: «Не могу молчать!»
Из более крупного зверья у меня разбивали бивуак: сеттер шотландский, сучка афганская, пекинез с характером вепря и несколько монстров местной породы сабр. Самое страшное: с ними приходится «гулять». Это такой эвфемизм – «гулять». Потому что на улицу их выводят – а верней, они выводят хозяев – с совершенно другой целью. Мы – с натяжкой назовем себя – люди, совершенно не называем это «гулять»... И в термин «служить» мы вкладываем совершенно противоположный смысл. Только команду «голос» мы выполняем, причем некоторые – письменно, судя по моей входящей корреспонденции.
Детей мне обычно подкидывают в тяжелый час, в критическую минуту, в нелегкую годину. Дети отличаются особой впечатлительностью и первые несколько минут рассматривают меня, а потом сразу – в рев. Делать им козу и танцевать – не помогает совершенно, я пробовал. Есть только три средства борьбы с ревом: физическое воздействие, нравственное воздействие и подкупить. Последнее, наиболее действенное. Подкупить ребенка просто: надо выдать ему на поругание истребованный им предмет: спички, антикварные часы, пистолет-автомат...
Попав ко мне в дом и пообвыкнувши, смирившись с моим выражением лица – детишки начинают доверять этому выражению и, предоставленные мной самим себе, ни в чем себе не отказывают: все, что низко лежит, – книги, бутылки, электротовары – они крушат об пол, все, что высоко, – канделябры, картины, телевизор – бьют в лет.
Предложение «гулять» они понимают совершенно не так, как наши маленькие (особенно сенбернары) четвероногие друзья, хотя не без этого... Еще их роднит с сенбернарами умение и любовь к потеряться на прогулке. Я неоднократно терял (верней – меня) множество детей, вверенных мне по разным причинам.
Если вы потеряли ребенка и уже приняли сердечное – хорошенько посмотрите по сторонам и определите: куда и ни при каких обстоятельствах вы бы не полезли. Сто из ста там вы найдете этого малипусенького.
Собака же – наоборот – найдется именно там, куда и вы бы с удовольствием заглянули: в ближайшем баре, поликлинике, туристском бюро, бане. Особенно хороши псы пастушеских пород – волкодав – в женских парикмахерских. Потерявшийся ребенок обязательно – в отличие от пекинеза – найдется. Даже если его кто-нибудь попробует присвоить – ознакомившись с ним поближе – вернут! Часто дети берут заложников, нанося им нетяжкие увечья и оскорбления действием.
Гораздо труднее потерять ребенка в коляске (см. кадры на лестнице в «Броненосце Потемкине»), но, если коляску не пометить какой-нибудь особо запоминающейся метой-эмблемой, ребеночка можно случайно обменять, что еще хуже, потому что можно не заметить подмены. Поэтому на коляску лучше всего водрузить флаг с гербами дома, откуда инфант. И все же, если вам сунули не того младенца, не тужите – новый владелец тоже может не заметить подмены и все образуется.
Говорю это, ссылаясь на собственный опыт, потому что если сравнить, например, меня и семью очень приличных людей – моих родителей – меня несколько раз подменивали.
Но самое тяжкое – не доверенные напрокат дети, не всученные боа-констрикторы с мешком с гравием буквально на пару часов, покуда счастливый владелец не отдохнет на Родосе – самое тяжкое – гости. Причем постоялые. Гости бывают: «бедные родственники» из СНГ, которые «наконец-то собрались на старости лет навестить землю предков, о которой они так много слышали»; «богатые родственники» из Германии, США и Канады; «друзья детства»; «коллеги и приблуды, которым просто некуда податься, войдите в их положение». Все эти пять многочисленных групп опасны для человека, но каждая туристская группа по-своему.
Первая – «бедные родственники», «которые наконец-то и т.д. и т.п.». Прежде всего – они очень бедные. Их отличает незнание языка (никакого) и неодобрительное выражение лица при взгляде на великолепие вашего быта, трудную погоду и памятники старины. Основная жуть состоит в том, что они якобы абсолютно беспомощны в деле организации себе экскурсии по святым местам Назарета и прочим святыням, в покупке себе этих йогуртов и вообще «что бы мы без вас делали».
Как правило, та простая мысль, что вы хоть где-нибудь, да работаете и бываете заняты этой работой – для бедных родственников неподъемна и раздражает. Работают, с их точки зрения, только в России. (Что, между прочим, – фигня.) Пребывание «бедных родственников» (чьи нетрудовые доходы, как правило, превышают ваши трудовые – принципиально) обычно влетает в копеечку даже не на их содержание, а на содержание себя в нерабочем состоянии. Шуток «бедные родственники» не понимают. В народе они метко прозваны «родня». Наиболее употребительное словосочетание: «родня поднавалила(сь)». Уезжают с подарками «в Совок». Зовут в гости, словно вы на них не нагляделись. Но как только вы говорите «уф», подъезжает новая группа – «богатые родственники»; богатые родственники стоят вам гораздо дороже, чем бедные, потому что они уже вписались в Запад и знают что по чем. Они гораздо умнее бедных родственников и живут у вас в доме не потому, что родня, а потому, что «цены на отели – неподъемные, а обслуживание оставляет желать лучшего». Поскольку оно оставляет желать – вы обслуживаете их «по-домашнему». Опять же вас вынуждают не ударить лицом в грязь обстоятельства, и если гости из СНГ удовлетворяются «шипудией», то гости из США удовлетворяются дешевизной израильских ресторанов за ваш счет. Умиляются они бесплатно. Памятниками архитектуры интересуются истово, как будто завтра Страшный Суд и они не успеют щелкнуться на их фоне. В подарок привозят что-нибудь подержанное и почти не ношенное из благотворительности «Джуиш комьюнити», Израиль называют «Израиловкой», вас – жалеют. В отличие от бедных родственников – на работу ходить разрешают, осуждая ваши зарплаты... Спать ложатся рано. Дарят фотографии, как они повеселились у вас на Мертвом море. К себе в гости не зовут. Так что отомстить им практически невозможно. Едят «легкую пищу», но подороже и в огромных количествах. Часто привозят с собой детей. Дети – невыносимы.
Третья стая – это «друзья детства». Ужас состоит в том, что они делятся с вами воспоминаниями, которые вы с удовольствием забыли, да и воспоминаний хватает максимум минут на 10, после чего их надо терпеть, пока они отвязываются на весь отпуск, с недоумением размышляя, что они, собственно, делают в вашем ландшафте. Друзья детства очень много пьют и всячески вас компрометируют перед друзьями зрелости и женами. Вообще – это бич божий, особенно когда затягивают туристские и хулиганские песни вашей молодости.
Еще гаже обстоит дело с подругами детства, они практически неузнаваемы. Но и то спасибо, что она редко кооператор.
Четвертая банда – наезжающие коллеги. Смотрят на тебя тихо и печально. Недурно вместо тебя зарабатывают на твоей территории. Все время острят. Благожелательны и покровительственны. Пьют водку даже лучше, чем друзья детства, обязательно просят познакомить их с местными девушками. Дарят книги сочинений с автографами и допрашивают через пару часов об их кратком содержании, причем не любят правду в лицо ни в коем случае. Потому что, если скажешь правду, не только не помогает, но наоборот – гости-коллеги просто надуваются, но не съезжают. Забывают в доме ненужные им вещи. Которые вы им обязательно обещаете привезти...
Пятое состояние вселившегося – гость-приблуда. Его обычно вам подсовывают ваши приятели, причем обычно мотивируя наличием у них представителей первых четырех групп и «этому даже постелить негде»... Самые невыселяемые гости, хотя среди них встречаются прелюботнейшие экземпляры чудовищ. Зачастую приблуды чувствительны и застенчивы – но вам от этого не легче. Едят мало, плотно. Приходят в дом поздно, уже надравшись и насытившись на стороне. Чаще всего приглашают поселиться у них в Ростове, когда вас туда закинет судьба. Как правило, они – паломники, причем – причудливых конфессий. В отличие от этого раза, обещают приехать в следующий раз – специально. Очень часто через пару лет их высылают из страны. Покидают Святую землю в слезах.
Кажется, наметилась еще одна гостевая тенденция: гости дорогие. Дорогими гостями принято называть теперь Я. Арафата, короля Иордании и т.п. важных персон. На всякий случай укрепляю мансарду.
