РОДНАЯ РЕЧЬ
(Как читать и понимать мой текст)
Разбирая по поздним утрам почту, я, как правило, расстраиваюсь. Домашние, дежурящие у моего одра согласно расписанию, – видя мое перекошенное выражение лица, успокаивают, как могут. Успокаиваюсь я, как могу, надоевшей, но целящей дух максимой: порядочный писатель – не читатель, но порядочный читатель уж ни в коем случае не писатель! Я успокаиваюсь, как могу, что-нибудь пищу, как могу, а на следующее как могу позднее утро – опять расстраиваюсь.
Есть, судя по почте, четыре неправильных способа неправильно читать мои сочинения.
– Первый способ: внимательно прочитывать мой текст, ни фига в нем не понять и обижаться. Способ «по-собачьи» или «Гордый Варяг».
– Второй способ: невнимательно прочитывать мой текст, не понять и обижаться. Способ «дельфин на спине».
– Третий способ: внимательно прочитывать мой текст, понять и обижаться. Способ «утюг» (на груди).
– Четвертый способ: невнимательно, не понять, не обижаться, а наоборот, похвалить меня за то, что я не писал, и обозвать меня своим единомышленником; способ «саженки» или «Чапаев».
Я бы мог (наподобие публикации недавно мной избранных открытых писем читателей мне) проиллюстрировать ненаглядными примерами все четыре неправильных способа купаний в стихии моего слова.
Однако жаль читателей, Не тех, которые пишут, а тех, которые наоборот – читают; они же собирались читать писателя, а не читателя, не правда ли?!
Как читатели, они ведь и сами могут, по крайней мере если они относительно умны и способны преодолеть врожденное отвращение к писательскому труду, Но ведь – не хотят или не могут Что делает им честь, к слову сказать, независимо от мотивов.
Любой грамотный читатель может писать. По крайней мере как доказывает практика моих утр... А вот читать, как демонстрирует та же печальная практика (Аглая! Ты «сидела на полу»? Ты «груду писем разбирала»? Подмети за собой! А то ни за что больше не позволю – тебе – читать чужие письма читателей – наоборот – ко мне. И иди вымой руки!), умеет далеко не каждый читатель. (О писателях я не беспокоюсь, им это не надо. Судя по тому, что они катают, они и себя не читают.)
И поскольку мне жаль читателей, и поскольку я уже и так учу их готовить пищу, есть, вести себя в обществе себе подобных, и поскольку необходимость назрела (Аглая! Что ты ревешь, дурочка? Конечно, я не такой, как они пишут! Конечно. Ты-то меня лучше знаешь! Ты-то знаешь, что я не Чикатило! Ну какой же я Чикатило, вспомни прошлую ночь! Вспомнила?.. Ну хорошо, вспомни позапрошлую! И не смей верить непечатному, т.е. написанному от руки слову открытых писем Генделеву в редакцию! Иди умойся, глупышка!), ну вот видите, до чего деточку, не привитую от заразы, довели?
Поскольку необходимость вопиет, я составил пособие по чтению статей, колонок и меморандумов.
Любой читатель, освоивший примитивные навыки чтения меня, может легко прочитать меня до конца, понять, что я написал, и легко догадаться, что я еще понапишу всем на радость!
«Подлежащее обозначает, о ком или о чем говорится в предложении».
Например, если в предложении правительству Израиля провести переговоры о статусе Иерусалима есть подлежащее, то мы – подлежащие нашему правительству – должны или подлежать и не чирикать, или отдавать себе отчет, что это обозначает и что переговоры ведутся не о ком или о чем, а о статусе! Несмотря на вполне, казалось бы, уже существующий статус Иерусалима, т.е. нашей столицы. Кроме того: «Подлежащее отвечает на вопрос кто? или что?» Подлежащее (т.е. – мы) отвечает на вопрос! Ясно? Оно (т.е. мы) обязательно отвечает, хотя бы себе, на вопрос, оно «кто?» или оно «что?». И если оно не отвечает на допрос «кто?», а отвечает на вопрос «оно что?», то так нам и надо и мы вполне достойны иметь то правительство, которое нас имеет.
Следуем дальше «Учебнику русского языка для 2-го класса» (М. П. Закожурникова, Ф. Д. Костенко, Н. О. Рождественский): «Сказуемое обозначает, что говорится о подлежащем» Хотя бы – сказуемое. Или голосуемое. Думаемое с фигою в кармане не считается сказуемым. Емомым! Понятно? Повторите пройденное.
«Сказуемое отвечает на вопрос: что делает?» Это самое главное правило! Потому что у нас сказуемое ни за что не отвечает. А чего отвечать-то, имея дело с таким подлежащим? Привожу пример для страдающих выпадениями из памяти.
Одним из основных выкинутых лозунгов правящей партии (выкинутых теперь за ненадобностью) был лозунг: «Миллион арабов нам не нужен, нам нужен миллион русских олим!» (или, другими словами, зачем нам абсорбировать миллион нелюбезных и мрачных палестинцев (с территориями), когда лучше ввезти, роскошно принять и немного поабсорбировать миллион любезных и веселых русских евреев? (Жаль, что без территорий.) Правда, я все изумительно хорошо все поведал из нашего недавнего прошлого?
Кто помнит этот транспарант? А ведь это было сказуемо и встретило, к сожалению, понимание наиболее доверчивой части нашего общества! Еще бы – простая, доходчивая реплика, вполне сионистская по духу и, исходя из декларированного характера нашей государственности, обозначающая: это, т.е. Израиль, – государство евреев! Уйдите, арабы, по причинам вашей политической демографии рождаемости, как из пулемета, и с заполитическими пулеметными претензиями! Зато – придите, миллион новых русских евреев, – омогучить нашу еврейскую страну! «Русские – сюда, арабы – туда». Изумительно простая схема. Что же мы, подлежащие, – имеем на сей день?
А на сей день, дорогие мои грамотники, мы имеем не только больше 500 тысяч не очень чтоб процветающих новых «русских», но еще и 800 тысяч собирающихся возвратиться («на законном основании») арабов, пардон – палестинских граждан Израиля... Они убежали, видите ли, из Еврейского государства (где им было плохо), изрядно умножились числом и айда – на родину, где им в этот раз будет хорошо – уж мы-то это хорошо обеспечим, по полной программе! Потому что здесь очень много мест (в том числе и – рабочих), где их ждут с хлебом-солью. Вместо олим.
Боже мой, сколько надо было потрудиться, чтоб провалить абсорбционную программу русских евреев! Сколько надо было всего хорошего сделать! Смогли же! А ведь это была такая программа абсорбции, что еще на детей наших внуков наших детей ее хватило б, особенно по части абсорбции духовной и культурной. Если ее напечатать и издать как сатирическое произведение за счет министерства абсорбции на все деньги, отпущенные на алию.
Сказуемое всегда отвечает на вопрос «что делать?». Но за результаты не отвечает.
Но я чувствую, что все это сложно, я чувствую, что материал дается с трудом. Есть правила попроще.
Слова, отвечающие на вопросы «что делает?», «что делал?», «что сделал?», обозначают действие. Значит, слова Йоси Бейлина о необходимости форсировать переговоры о передаче Голан – что делает? а?! – означают действие, которое мне, например, по-моему, представляется, например, – наказуемым, особенно если учесть, что в форме совершенного действия («что сделал?») будет оно необратимо! Даже если сменится правительство. («Окончанием называется изменяемая часть слова». Неизменяемая часть, таким образом, называется Международным договором и становится законом. А нарушение, даже вынужденное, международных договоров называется – «война».) Хотя в нашем случае окончание (переговоров) может оказаться и концом (света).
Меня часто упрекают в ячестве. Пишу, мол, о себе да о себе. Однако вглядитесь в название «Как читать и понимать мой текст»! Ну! Вы обратили внимание, что добрую половину именно этого текста я посвятил не навыкам понимания моего текста, а наоборот, иного текста –- текста нашей политической жизни! Ну что я могу, если вдуматься, вам предложить? Выделять корень? Отличать предлоги от местоимений нас с вами? Вводить проверочные слова? Правильно расставлять ударения? Определять союзы как объединительные и разделительные...
Не много ли я, заштатный фельетонист, беру на себя?! (Аглая, что ты там кричишь? Слезь с антресолей и скажи как следует, тихим голосом, все, что ты хотела мне поведать! Нет, я не «зря унижаюсь».
Конечно, я твой мужик и я – велик. Но эти дяди и тети, мои невнимательные читатели, – люди взрослые и, несмотря на высшее, как правило, образование и, как минимум, средние способности, изрядно подзабыли правила разбора предложений. Но отлично помнят, кто здесь у нас в государстве первое лицо, кто второе, кто приставка, а кто и междометие...)
И среди нас, русскоговорящих, – гласные редки, зато какое-то умопомрачительное обилие согласных – глухих, как тетери, и звонких, как барабаны. Такая уж наша морфология, А теперь – лезь на антресоли, там не только пыль, там – интересно. И опять веди себя тихо, а я отвлекусь на обучение читателей читать и понимать именно мои сочинения на примере упражнения из «Русского языка для 2-го класса».
Припишите к словам проверочные слова.
«Мирное урегулирование не означает изменения статуса столицы Израиля».
Проверочные слова: «Столицей палестинского государства должен быть Иерусалим, и только он» (Резолюция февральского пленума Исполкома ООП, Иерихон-Тунис).
«Достигнуто секретное соглашение между Израилем и палестинской автономией о выводе сил ЦАХАЛа из арабских городов на Западном берегу» («Аль-Кудс», Иерусалим).
Проверочные слова: «Официальные представители Израиля и палестинской автономии опровергли это сообщение» (Рейтер).
«Перед вылетом в Дамаск Кристофер заявил, что ожидает скорейшего прогресса в израильско-сирийских переговорах» (Израильское ТВ, 12.03.95).
Проверочные слова:
«Понимая, что израильское правительство, даже самое “голубиное”, не согласится выполнить условия, предлагаемые арабскими партнерами, сирийцы и палестинцы надеются на то, что американцы нажмут на Израиль и заставят его принять эти условия» («Джерузалем пост»).
И т.д.
Ну вот, опять! Опять пытался научить своему, а съехал на навыки чтения чужого! Ну какой я после этого педагог! Не говоря уж об квазиэгоцентризме моем пресловутом! Значит – это рок, судьба! Значит, опустим в бессилии руки. Но мой скорбный труд не пропадет. Зато вы, дяди и тети, обогатились новым навыком чтения. Читать не мои тексты мы, таким образом, научились. А навыкам понимания моих текстов мы посвятим какое-нибудь свободное время. Продленного Судного дня, например. Причем начнем с чего-нибудь простенького, для легкого и незатейливого усвоения... Но – в следующий раз.
И все-таки давайте договоримся. Сначала – читать. Потом – понимать. А потом уже писать письма в редакцию. А обижаться? А обижаться на меня лучше всего до начала беглого чтения. Так легче пойдет материал!
Слезай с антресолей, Аглая! Большая Перемена.