НА ДНЕ БЕЗ СТРОЧКИ

 

«Чем мучаться на суровой...»

П е с н я

 

Мне хорошо. Мне оч-чень хорошо! Мне отлично! В России вон – судя по газете убивают журналистов, а я, судя по газете, жив! Некоторые проверяют, жив ли я, заходят в гости, тычут вилками, как в Камо, зеркальце к губам прикладывают мы запотеваем: жив. Хорошо мне, отлично. Продолжаю читать газетку.

В США одна женщина с одним мужчиной родила трех сыновей. Сыновья удались старшенький и середненький. И в неонаци на двор ушли поиграть, дело такое, житейское. А папа с мамой наоборот подались свидетелями по делу Иеговы! Так два старших братика этих старцев и младшенького за религиозные предрассудки, несовместимые с их братскими неонаци-убеждениями, и за ожидовение тотальное чик! С особым цинизмом угрохали свидетелей Иеговы наследники и скрылись во Флориду.

А вот у меня, судя по газете, единственные духовные наследницы приемные читательницы. Хоть плохонькое, а утешение на старость: и мне хорошо.

Особенно мне хорошо, когда я вдруг осознаю, что я не свидетель Иеговы, это успокаивает.

А вот тоже случай такой: «В интервью немецкому Шпигелю Перес дал понять в завуалированной форме (цитирую по газете), что он не верит Арафату: Арафат должен доказать свою действительную приверженность мирному процессу! сказал (в завуалированной форме) Ш. Перес». А мне хорошо. Я Арафату верю! Я ему верил, верю и вы будете, хохотать всегда буду верить. В завуалированной форме, естественно, цвета хаки. Когда и он, и я.

Потом, опять же у меня жизнь не чета пересовской, нервной (судя по газете), переменчивой. Мне не надо в детском садике играть с этим злюкой в «веришь не веришь». Он обижается, когда «не веришь», завесится, бывало, занавесочкой такой в клеточку и даже на призыв поиграть в «хазаким-мехаблим» отказывает. Что тогда остается? Сесть на лавочку, сорвать пролетающего голубя Мира и отрывать ему крылышки, гадая: «любит не любит, клюнет, поцелует, к сердцу прижмет...» (А мне и мухи достаточно: обидеть. И все обычно весьма кончается на «не любит».) Мне хорошо.

Вообще поводов для счастья у меня уйма, в Японии землетрясение, а у меня только парапет от балкона упал. Откололся от мансарды и вниз! И хорошо, а особенно отлично, что меня в этот критический момент не было ни на, ни под. Я не сидел ни на, ни под парапетом, ибо я ходил деньги одалживать на ремонт вернее на возведение парапета! И хорошо, что денег не одолжили! Ведь, во-первых, меньше внукам процентов на долги наши тяжкие отдавать придется, во-вторых, ссуду пытались втюхать под залог остальной, еще не опавшей мансарды (что будет связывать мансарде руки и диктовать ей политику), а в-третьих парапет все равно упал.

И тем упадением навел меня на богатую ассоциацию с попытками наших госинстанций одолжить денег на ремонт парапета... пардон! 100 миллионов шекелей на, судя по газетам, возведение парапета, опять пардон! на возведение электронного ограждения вокруг сектора Газы... Который парапет упадет, зуб даю на отсечение. О чем я накатал статью? Об электронном парапете! Хорошо? Хорошо! А гонорар тоже скоро получу ровно денег на бутылку, чтоб выпить и забыть об утрате ограждения. У меня (и у нас) ведь как? Нет парапета нет проблем, есть парапет нет проблем, есть балкон нет проблем, нет балкона нет проблем, нет Голан нет проблем. Мне (нам) хорошо.

И мне хорошо. Вон в Чечне война идет, Россия с мусульманским миром за независимость от его (мира) произвола и его (мира) представлений, как надо разговаривать с гяурами, воюет, а у нас почти нет. Почти нет никакой войны. Потому что этот замечательный (судя по газетам) мир у нас нас уже победил, то есть проиграл цепь войн. (Иначе с чего бы мы приобретенные в войнах земли отдавали?) Земля кому принадлежит естественно про...вшим войну за эту землю. Поэтому, что логично, Россия обязана будет отдать Чечню. Это логика такая! Логика по аналогии: мы ж отдали в свое время Синай? И все остальное, судя по газетам, тоже отдадим с вышеупоминаемым парапетом и без.

Я ведь как думаю: мы почему ушли в изгнание после разрушения Второго Храма? Чтобы не побеждать Тита! Победи мы Тита, мировое общественное мнение оказало бы на наше тогдашнее правительство давление и пришлось (хорошенькая история) бы нам вместо роскошной жизни в Калифорнии прозябать в Петах-Тикве! Или правильно наоборот? Ведь наоборот это как следует из Неправильной Истории! И хорошо, что мы не победили: у нас теперь, т.е. сегодня правильная, новая, как галоши, история, прежней не чета, поэтому мне хорошо. Мы сегодня (с нашим правительством) победители, поэтому нас (их) еще, к сожалению, не судят.

А представляете, как плохо было бы, если б нас победил исламский мир? Всем было бы плохо, и США было бы плохо, и Люксембургу. На Бельгию и Тайвань было бы страшно смотреть! А арабские страны-то! Да они б слезами облились, сколько сразу гуманитарных на их чалмы проблем. Только у нас бы их не было, проблем.

Я вообще-то думаю, что мы б, конечно (мы такие непобедимые) победили в конце концов, но победили бы более почетной победой моральной. Правда немножечко посмертной. Но так (в нашем случае) еще почетнее. Потому что с большим отрывом в моральном преимуществе. У нас уже был громадный моральный отрыв в преимуществе, в Треблинке был отрыв, в Дахау у выживших наблюдалось преимущество. Но это ведь в прежней, Неправильной Истории, теперь у нас, повторяю, новая, и нам хорошо. И будет хорошо. Отлично и по-новому. Мне, судя по газетам, хорошо. Я говорю и пишу в первую очередь на русском языке. Я везун, пиши и говори я на каком-либо ином языке страны исхода, например, английском, меня было бы уже недокричагься. Если кричать в Филадельфию. А так мне эксклюзивно и хорошо только дома, в Израиле. А пиши я, например, по-арабски (в Израиле граждан понимающих на этих русском и арабском языках, но по отдельности приблизительно одинаковое по отдельности количество), меня бы уже и в кнессете штук 30 сидело, представляете? Причем с той и с другой стороны. И я не мог бы, по занятости действительными проблемами страны (развитию арабской или ладно уж арабоязычной культуры арабоязычных арабов) писать по-русски по расценкам палестинского батрака. Нас много таких счастливцев, потому что нас в этой стране (судя по газете, Израиль) много!

Если бы пишущих, как я, но по-арабски, было тоже много, представляете, какую бы они создали мне конкуренцию по-русски?

Поэтому очень мудро, что наше правительство соблюдает пропорцию поощрения арабоязычной культуры арабов в Израиле и русскоязычных евреев в том же, как ни странно, Израиле. А именно: арабоязычная культура арабов есть острая проблема Израиля (каждому израильтянину по арабской культуре), а русскоязычная культура русскоязычных евреев Израиля это проблема русскоязычных евреев Израиля (каждому русскому еврею по русской культуре). А если вам это не нравится убирайтесь в... ну, скажем, в... Россию. Вы здесь не по-арабски пишете, чтоб вас за это поощрять. Например, возможностью писать книги не только по кулинарии. Поэтому меня не поощряют и мне не попустительствуют, мне и так хорошо, мне отлично. Я могу писать по-русски, судя по газете, сколько мне в Израиле влезет. Абсолютно независимо ни от чего от еды, например. Верней зависимо ни от чего. (Я бы мог еще много всякого хорошего сказать и рассказать о программе возведения письменных и устных памятников культуры бывших арабоязычных евреев, но меня и так тошнит.)

Хорошо, конечно, но, строго говоря, всему хорошему и это особенно хорошо я обязан только самому себе! Я сам себе с легкостью обеспечил все необходимое для творческой своей работы над собой. Кто мне давал деньги на мои книги? Никто! Я сам себе давал. Кто мне давал деньги, чтоб я ел еду, когда (судя по газетам) я их (книги) писал? Никто я их сам себе давал! Я их (деньги) брал из денег, на которые я себе давал денег из денег на издание книг и бросал на еду. И наоборот. И еще жирный кус перепадал издателям и домашним. Но так было раньше.

Теперь все наоборот. Теперь все хорошо, и у каждого хорошего писателя есть, как минимум, две хорошие возможности. Первая хорошая возможность: бедному не писать хорошие книги без денег; потому что все, какие есть деньги, он будет тратить на еду, иначе, извините, сдохнет с голоду. Вторая возможность: богатому не писать хорошие книги за деньги. Потому что вы уже догадались! заработанные во все время неписания книг (то есть за все свое время) деньги бывший писатель тоже будет тратить на еду (или на что-нибудь другое: одежду, обувь), но времени писать книги у него не будет. Это как парапетик: нет денег нет проблем (и книг), есть деньги тоже нет проблем (и книг). Таким образом, можно не писать книг ни за деньги, ни без денег я связно все объяснил? И хорошо. Хорошо, что связно. Даже отлично. Потому что это мои личные (ну и еще сотни-другой профи, которые «по-русску» в разных жанрах) наблюдения над отсутствием проблемы «Как писать книги в Израиле?». А раз проблем нет и хорошо.

Вообще все изменилось. Если раньше, когда меня спрашивали «как дела?», у меня было три способа ответа:

а) полный развернутый. С деталями. Часа на полтора. Я изводил этим способом особенно неприятных приятелей и многих извел. С корнем;

или

б) «Отвратительно!» говорил я отчетливо, и все улыбались моей оригинальной неординарной шутке незаурядной личности и, хохоча, удалились пересказывать;

и наконец,

в) я зверел;

то теперь я прямо смотрю интересующемуся в его бесстыжие глаза и твердо отвечаю: мне хорошо. Если ж он бестолков, или глухая тетеря он, или столбенеет от этого сообщения, я набираю в легкие немножко воздуха моей земли и вкрадчиво так начинаю: «Мне хорошо. Мне очень хорошо! В России вон убивают журналистов, а я, судя по газете, жив...» И отлично помогает от ипохондрии и даже лучше, чем раньше. И особенно мне это удается хорошо, когда меня спрашивают о том, где ж это я достаю такие дефицитные темки для своих еженедельных пирамид и как я ж могу? Тогда я отвечаю: а видите ли, мне – хорошо. А что, говорю я громко, особенно коллегам, у вас что, никогда не обваливался балкончик от парапетика?! Оч-ч-чень развивает творческие силы. Хор-ро-шо! Бодрит. Писательское воображение щекотит.

Выйдешь, бывает, наклонишься прямо из мансарды над бездной, споешь себе что-нибудь из Окуджавы: «Лучше лежать на дне, бум-бум».

И задумаешься: «На дне. Без строчки».

 

 


Окна (Тель-Авив). 1995. 9-15 марта. С. 19.

 

 

Система Orphus