Михаил Клайнбард

ВЗЛЕТ И ПАДЕНИЕ ИЗДАТЕЛЬСТВА «ЛЕКСИКОН»

 

klainbardИстория иерусалимского издательства «Лексикон» в чем-то типична для многих небольших русскоязычных издательств, существовавших в свое время в Израиле. Но «Лексикон» имеет для нас особое значение – именно под маркой этого издательства или с его помощью был выпущен в свет целый ряд книг М. Генделева. О «Лексиконе» рассказывает его создатель М. Клайнбард.

 


 

Само название издательства «Лексикон» было своеобразной декларацией его будущей специализации, хотя впоследствии оказалось, что именно эта специализация стала губительной для некогда процветавшего издательства...

Все началось в первой половине 70-х, в Иерусалимском кампусе Гиват-Рам (в те времена, задолго до переселения гуманитариев в северо-восточный кампус Харха-Цофим, Гиват-Рам был главным центром университетской жизни в Иерусалиме). Среди первых нарушителей лево-либерального академического спокойствия были основатели кафедры славистики Дмитрий Сегал и Омри Ронен, профессор славистики Илья Серман, известный иранист Михаил Занд (не путать с новоявленным франкофилом-культуртрегером-антисемитом Шломо Зандом), Нафтали Прат, Михаил Агурский, страстный докладчик Толя Якобсон, Лена Толстая, Майя Каганская, Володя Назаров (пардон, Зеев Бар-Селла)... Непререкаемому авторитету американо-канадских советологов во главе с Теодором Фридгутом пришел конец.

И вот «три медведя» (известный на нынешней «русской улице» Миша Вайскопф, пребывающий нынче в Испании Миша Евзлин и автор этих строк) выпустили первый «Голем» – брошюру с вызывающе язвительными статьями-репликами (сегодня их назвали бы «неполиткорректными»). В адрес гастролировавшего тогда в Израиле Александра Галича, в адрес Михаила Гробмана с его «Левиафаном», в адрес первых русскоязычных функционеров университетского «Русского проекта»...

Нам, студентам-аспирантам в возрасте 20+, можно было простить такой способ самоутверждения. Для меня же этот первый «продюсерский» опыт стал началом увлечения издательской деятельностью. С появлением первых «композеров» с шариками-кеглями, заменивших пишущие машинки, моя квартира превратилась в «издательство». И, естественно, первым изданием стал первый словарь «Лексикона».Это был «Краткий словарь для работников просвещения», составленный в соавторстве с Авраамом Соломоником, возглавлявшим тогда Отдел образования для взрослых Министерства просвещения. Сам Хаим Рабин – один из корифеев иврита в Иерусалимском университете и в Академии языка иврит – не поскупился на комплименты в своем предисловии к словарю: «Авторы приложили немало усилий для выяснения правильного употребления терминов из разных областей педагогики... Профессионализм авторов... гарантирует точность переводов и их адекватность принятой в соответствующих языках педагогической терминологии, чего мы не можем требовать от общих словарей».

Составители словарей стали приносить свои работы для редактирования и издания. Восстановить в памяти все словари, прошедшие через «Лексикон», тем более – хронологическую последовательность их издания, нет никакой возможности. Их тиражи расходились в течение считанных недель, зачастую весь тираж целиком скупался тем или иным учреждением. Помню интенсивную работу над «Иврит-латинским-английским-русским словарем медицинской терминологии», «Иврит-русским инженерно-техническим словарем», «Кратким иврит-английским-русским словарем по программированию и ЭВМ», первой версией иврит-англо-русского словаря терминологии в области бизнеса (до появления словаря Баруха Магида «Деловой иврит», отредактированного А. Соломоником и мною в институте Давида Моррисона «МИЛА»). Вышел в «Лексиконе» и первый словарь с грамматическим очерком И. Палхана. О главном словаре «Лексикона» – разговор отдельный...

Тогда же мне выпала честь познакомиться с незаурядным человеком, одним в китов банка «Дисконт» Йосефом Мирельманом, который после Второй мировой войны перекочевал из Цюриха в Тель-Авив. Свел меня с ним Моше Дотан, человек не менее интересный, один из известных соратников Жаботинского, который еще в 30-е годы исколесил европейскую диаспору с лекциями-призывами не дожидаться Катастрофы и взять судьбу в свои руки…

Лет за десять до начала всех перестроечных потрясений и появления первых просветов в железном занавесе эти почтенные старцы попросили меня перевести сотни страниц известных эссеистов и историков с иврита на «современный советский жаргон русского языка», понятный читателю моего поколения. Уважаемый банкир субсидировал всю эту затею, включая превращение текстов в брошюры и их доставку «нашим» в Москве. Эти каналы доставки были использованы для отправки в Москву серии брошюр «Мой иврит», изданной под эгидой Фонда Ротшильда.

Относительно «современного советского жаргона русского языка». В одной из незабываемых бесед в некогда легендарном кафе «Касит» на улице Дизенгоф Моше Дотан произнес исповедь на чистом русском языке: «Я плохо понимаю исписанную кириллицей бездарную макулатуру десятилетий нацбольшевистскогомракобесия: поднятые целины, молодые гвардии, педагогические поэмы, незамысловатое рифмоплетство для песенного оформления идеологического пантеона и прочие шедевры того, что называется “советской литературой”».

В конце 70-х приехал в Иерусалим и подключился к деятельности «Лексикона» Юрий Вайс – архитектор по образованию, ставший компаньоном издательства в бурное десятилетие 80-х, предшествовавших крушению «железного занавеса» и наплыву миллионной волны репатриантов. Сотрудничество лингвиста, который всю жизнь занимался словарями, переводами, межъязыковыми контактами, с архитектором-дизайнером, который видел книгу глазами художника, стало началом активной издательской и продюсерской деятельности. «Лексикон» перебрался в свой первый офис в центре города.

Это было десятилетие активной работы над десятками изданий – от первых поэтических сборников Михаила Генделева и Александра Воловика, Владимира Тарасова и Александра Верника, Игоря Губермана и Шмуэля Шварцбанда – до академических исследований Ильи Сермана, Шмуэля Шварцбанда, серии «Евреи в мировой культуре», инициированной Монусом Соминским, мемуарной литературы и биографий Давида Кержнера («Клятва»), Полины Клейнер («Репатрианты»), Руфи Зерновой («Это было при нас»), Якова Сорокера («Давид Ойстрах»).

Определение «продюсерский» присовокуплено к характеристике издательской деятельности «Лексикона» не случайно. Нередко на титульным листе публикации красовалось название другого издательства, а под ним – скромная добавка: «Produced by LEXICON». Так, например, были изданы под рубрикой «Саламандра» первые поэтические сборники Тарасова «Азбука» и «Terra Nova», а под рубрикой «Агасфер» – первые «Гарики» Губермана. Не обошелся без «продюсерского» участия Вайса и Изя Малер. Целый ряд его изданий, в том числе, например, «Тетрадь Игрейны» Анри Волохонского, отмечено штампом «Produced by LEXICON».

И все-таки «Лексикон» по-прежнему ассоциировался со словарной деятельностью, терминологическими тезаурусами, переводами. Не случайно Яков Сорокер, издавший свою монографию «Давид Ойстрах» в издательстве «Тарбут», пришел в «Лексикон» с английским переводом книги. По той же причине проф. Илья Серман предпочел «Лексикон» для издания английского перевода своей книги «Михаил Ломоносов».

Из поэтических сборников, изданных в «Лексиконе», хочу особо отметить одно из первых поэтических откровений русскоязычной волны 70-х на иврите – «Приди в мой дом» («תבוא לביתי») покойного Саши Воловика. Моя память сохранила эмоциональные беседы о поэзии испанского золотого века, поэзии возрожденного иврита последнего столетия с этим мягким человеком, интеллектуалом особой масти, блестяще владевшим английским и ивритом.

Еще одна волнительная поэтическая встреча иврита с русским языком – перевод Мири Яниковой стихов легендарной израильской поэтессы Рахель, уроженки Саратова, которая уехала в Палестину в начале прошлого века. Древний иврит переживал в те времена бурную вторую молодость, и еврейское население Палестины буквально холило и лелеяло все «явления духа», связанные со своим языком. Рахель прекратила писать стихи на русском языке «... и погрузилась в иврит до тех глубин, в которых сможет проснуться вновь ее творчество». Поэзия Рахель вернулась к русскоязычному читателю в переводах...

В конце 70-х – начале 80-х в «Лексикон» обратились раввины А. Шер и А. Роз из ассоциации «Геулим» («Избавление»), когда возникла идея выпуска ежегодных изданий еврейского календаря, полного сидура «Шивхей Геулим» («Похвала избавлению») и «Пасхальной Агады» с новыми русскими переводами и комментариями. Все эти издания были предназначены «туда», поэтому при первой же возможности я был командирован в Москву (под прикрытием делегации, участвовавшей в Московской международной книжной ярмарке), чтобы передать многотысячные тиражи этих изданий раввину Адольфу Шаевичу. «Строгая кoшерность» этих изданий была соблюдена благодаря регулярному общению с известным и глубоко почитаемым русскоязычным раввином Ицхаком Зильбером.

И все же главным детищем «Лексикона» стал «ИВРИТ-РУССКИЙ УЧЕБНЫЙ СЛОВАРЬ» с русским алфавитным указателем, составленный в соавторстве с Авраамом Соломоником. Первое издание словаря в миниатюрном формате (значительно меньше того, что принято называть «карманным») вышло в 1978 г., второй тираж (1989 г.) уже был традиционно «карманным». В третьем и четвертом изданиях (1990-1991 гг.), в дополнение к ключу глагольных основ, появился ключ неполного (огласованного) написания, принятого в традиционных текстах.

Фактический тираж этого словаря установить невозможно. Кто только его ни «издавал»! От «кооператоров» на заре перестроечного бума (остапы бендеры всех калибров – в Запорожье и Вильнюсе, Самаре и Саратове, где-то в Сибири и где-то на Кавказе) до чиновников-просветителей государственных и полугосударственных (израильских) учреждений, известных функционеров «русской улицы»... Время от времени экземпляры таких «изданий» попадали мне в руки, причем иногда – в качестве доказательства/обвинения «в сокрытии доходов от распространениясловаря в СССР/СНГ». Одна солидная (очень-очень солидная!) организация заказала тираж в 10.000 экземпляров (!!!), а через месяц-другой потребовала вернуть деньги, заявив, что словарь можно приобрести в Москве, на Ордынке (близ голландского посольства) за 25 рублей... Тираж был отправлен на склад очередного остапа бендера, на этот раз – израильского распространителя, который обещал вернуть расходы на издание, заказал работу над очередным словарем. Однако оказалось, что сам факт его появления в качестве «представителя» в государственных учреждениях, банках, организациях и фондах, которые некогда принимали «Лексикон» с распростертыми объятьями, стал клеймом, от которого издательству не было суждено избавиться. Кредиторы нового «представителя» арестовали его склад, а затем принялись за «Лексикон» – от компьютеров и прочего оборудования в офисе до личного имущества. Детали этого фиаско вспоминать непросто. Тем более, что без «неполиткорректного» озвучивания событий и факторов первого десятилетия «большой волны» русскоязычной репатриации, которые могут «вызвать резкое отторжение» в определенных кругах, эти детали превращаются в патетические откровения...

Так грустно завершило свою деятельность издательство «Лексикон», которое, по логике вещей, должно было процветать на волне миллионной иммиграции в Израиль. Видимо с «логикой вещей» я (или миллионная иммиграция, судите сами) не в ладах...

 

 


Иерусалимский библиофил: Альманах. 2011. [Вып.] IV.

 

Также по теме:

 

Система Orphus