Михаил Генделев

Алексей Цветков

МЮНХГАУЗЕН РУССКОЙ ПОЭЗИИ

Сегодня в Тель-Авиве умер Михаил Генделев – поэт, военврач, политтехнолог, вместе
с Борисом Березовским создававший партию «Единство».

Биография Михаила Генделева тянет на неплохой авантюрный роман. Генделев родился в 1950-м в Ленинграде. Там же окончил мединститут, в конце 70-х уехал в Израиль. Как врач, Генделев участвовал в израильско-ливанской войне 1982 года. Позже стал известен как политтехнолог: сначала – в Израиле при Биньямине Нетаньяху, затем – в России в результате сотрудничества с Борисом Березовским, когда создавалась партия «Единство», прообраз нынешней «Единой России». Деловые отношения с Борисом Березовским продлились и после отъезда последнего из России: в 2003-м году Михаил Генделев переехал в Лондон, чтобы стать советником Березовского «по вопросам культурной политики». Три года назад Генделев вернулся в Израиль, по соображениям здоровья. Тем не менее, на день рождения Генделева в прошлом году – как оказалось, последний, – Борис Березовский в Израиль прилетал.

Все это время Михаил Генделев писал стихи. По словам литературоведа Михаила Эдельштейна, Генделев – «один из немногих современных авторов, использующих авангардную поэтику по прямому назначению: не просто для нанесения прихотливых черных значков на белую бумагу, а для метафизического прорыва».

В одном из интервью русский поэт Михаил Генделев назвал эмиграцию «чрезвычайно полезной для любого автора, а в особенности для российского». Для Радио Свобода о Михаиле Генделеве – русский поэт Алексей Цветков, живущий в США.

[Юрий Васильев]

– Мы потеряли очень крупного поэта - на мой взгляд, в каком-то смысле уникального человека. Думаю, если бы мы с ним чаще общались, то, наверное, мы бы поссорились. Но у меня сохранились очень яркие воспоминания о нем.

– Почему бы вы поссорились?

– Он был очень напористый человек. Такой тип, знаете, авантюриста и прожектера. Я помню, первая встреча была, когда он приехал в Прагу, это было в конце 90-х. Он представлял себя как политтехнолога от Березовского – и это звучало немножко странно. Во-первых, «политтехнолог» не всегда хорошо рекомендует поэта. Во-вторых, меня все время подмывало его спросить: «А что у Березовского так дела нехороши?»

Я понимаю, что о людях, которые ушли, лучше так не говорить, – но лучше не врать. Он был кем-то вроде Мюнхгаузена, немножко. Но вы понимаете, что для поэта его образ, все внешнее – это всегда некий вексель, который чем-то оплачивается. Так вот у Генделева совершенно точно было, чем этот вексель оплатить. Потому что поэт он был, бесспорно, настоящий.

– Что определяло его «лица необщее выраженье»?

– Естественно, поза, которая ему сопутствовала все его зрелые годы – но позу, так сказать, принять легче всего. Графическое оформление стихов – Генделев всегда их отцентровывал на бумажном листе, – тоже, в общем, легко придумать. Я люблю поэтов, которые не относятся к словам, как к кубикам – конструктору из «Лего», несмешанным краскам. Генделев всегда понимал, что слово – это только один уровень, и что под него надо копать. Он всегда это слово взрывал у себя в стихах.

Когда умирают поэты, то людям свойственно публиковать в интернете стихи. Сейчас видишь стихотворения Генделева – одно за другим – и понимаешь: он хотел сказать что-то иначе, чем другие, – а это очень редкое качество. И у него получалось.

– Политический темперамент Михаила Генделева и других поэтов; есть ли общие черты?

– Многие поэты вообще как-то сторонятся политики, что, на мой взгляд, неправильно. Потому что, когда говорят слово «политика», обычно имеют в виду «все, что меня не касается». А человека обычно не касается многое. Отсюда – свойство сужать все до своей семьи и карьеры. Генделев был как раз в политике в точном смысле слова: он бросался в гущу. Что-то в нем было именно от ренессанса – не буду приводить пример Караваджо или Челлини: эти были просто убийцами. Но ему хотелось броситься, засучив рукава, в схватку – и посмотреть, что получится. Что-то у него действительно получалось.

– Именно в политике?

– В конечном счете – не в политике, а в поэзии. Например, итогом многих трудов Генделева стало создание премии Михаила Ходорковского для поэтов. Это планировалось как пожизненная стипендия («Поэзия и свобода»; в 2006 году ее получили 12 поэтов, пишущих на русском языке. – РС.). Но, к сожалению, в связи с разгромом всех фондов Ходорковского и отправкой его в «дом отдыха», пожизненной стипендии не вышло; получился единовременный грант. Но и в этом гранте есть – в значительной мере – заслуга Генделева. Многие люди, которые получили этот грант, действительно нуждаются – но они не таковы, чтобы просить подачек, допустим, у госбюджета.

– Поэт-политик, поэт-политтехнолог – есть ли аналогии Михаилу Генделеву в истории русской литературы? Тютчева не предлагать: штатный, нормальный чиновник.

– В русской поэзии были, конечно, такие люди – особенно в революцию, в гражданскую войну. Допустим, какой-нибудь Иванов-Разумник или прочие радикалы. Но все это были, если честно говорить, мелкие поэты. Другого крупного поэта-политтехнолога я припомнить не могу.

– Маяковский? Со всеми поправками на время, разумеется.

– Нет: Маяковский просто пристегнулся к движению. Генделев как раз не искал, где легко: он искал и находил какие-то странные ходы в эту политику. Хотя повторюсь: политтехнолог, конечно, в нынешней России не почетное звание. Да еще при Борисе Абрамовиче. Пожалуй, Михаил Генделев – действительно, первый случай такого рода. При том что сам он на этом поприще, если честно говорить, ничего не добился. Это отчасти было, конечно, связано еще с и тем, что Генделев в последние годы сильно болел. Не знаю, что сейчас в стране за климат, в котором можно делать какую-то политику или политтехнологии. Но Михаил Генделев был очень незаурядный человек, и это совершенно очевидно. Может, когда-то кому-то придет в голову написать его биографию.